Культурное наследие — это не только памятники, литература, но и речь. В каждом регионе есть свои диалекты. На Кубани распространена балачка, появившаяся вместе с казаками. Об особенностях говора и трудностях его перевода на современный язык ИА KrasnodarMedia рассказал заместитель заведующего научно-исследовательского центра традиционной культуры ГБНТУК КК «Кубанский казачий хор» Василий Воронин.
Вольные казачьи общины начали образовываться на берегах Дона, а потом — Волги, Днепра, Черного моря и у подножья Кавказских гор. Казаки приходили из разных уголков страны со своими особенностями речи. Так сформировались два основных диалекта — гутор и балачка. Часто люди не понимают, в чем между ними разница.
— В основе балачки — мало произношение, близкое украинскому языку. Это наиболее распространенный диалект, на нем говорят большинство кубанских казаков, — рассказывает Василий Воронин.
По его словам, в 20−30-е годы ХХ века Кубань хотели «украинизировать» и ввести в школы преподавание на украинском языке. Попытка потерпела крах — родители даже не отпускали детей на уроки в качестве протеста.
— Со временем диалект приобрел черты характерные именно для Кубани, — продолжает Василий Владимирович. — Например, на вопрос: «Кем вы себя считаете?» можно услышать ответ: «Мы пэрэвэртны», что означает: «мы не русские и не украинцы». Поговорка на балачке: «Зализ на дробыну, а упал с лестницы», говорит о том, что назвать дробыну лестницей — не ошибка, речь идет об одном и том же.
На гуторе в основном говорили в станицах, где заселялись первопроходцы — донские казаки. Его можно узнать по «акающим» элементам. Например, донской казак поприветствует вас фразой: «Здарова дневали» или «Здаров был!».
Василий Воронин рассказал о том, что есть еще один диалект, о котором часто забывают. В основном он встречается в станицах Тихорецкого, Новопокровского, Кавказского районов, где обосновались крестьяне-однодворцы Воронежской и Курской губернии, позже переведённые в казаки. Диалект близок воронежскому, ему присуще некоторое смягчение звуков, например, «Вянькя, Мянькя, няси вядро».
— Выяснять, какой язык правильный, а какой нет — смешно. Даже одна и та же балачка в разных станицах будет звучать по-своему. Каждая станица имеет свои обряды, свою культуру. Такого понятия как «неправильный язык» не существует. Родной — это тот, на котором говорят твои родители, — уверен Василий Воронин.
Нормативов у говора нет. А все документы казаков ведутся на русском литературном языке. Интерес к этой речи имеется разве что у специалистов отрасли культуры: в фильмах и официальных выступлениях слова должны произноситься правильно.
— Интерес есть, нет инструментария. Диалекты гибнут на глазах, а вместе с ними и сокровищница кубанского фольклора в целом, — считает Василий Владимирович.
Он говорит, что научиться диалектам непросто — на Кубани нет хороших словарей, а в школе на «кубановеденье» дети узнают только основную лексику. Например, что такое «хата», «бида», «лускать» и так далее. Правилам построения фраз детей не учат.
— Балачка — бытовой язык, на котором общаются в семье или общине. Многие считают его признаком бескультурья, деревенщины. И это привело к тому, что детям, поющим в творческих коллективах на балачке, приходится переводить значение слов. Сохранением диалектов почти никто не занимается, и в будущем Кубань может потерять свое языковое наследие, — считает Василий Воронин.
