В отряде он был самым старшим и опытным, потому и позывной ему дали соответствующий — «Батя». Учитель физкультуры и ОБЖ из села Таловка Большемуртинского района Александр Скрипкин добровольцем ушёл на СВО. Пошёл служить вместе с сыном, которого призвали в рамках частичной мобилизации. Говорит, что не мог поступить иначе.
Спас пацана
Татьяна Фирсова, krsk.aif.ru: Александр Михайлович, вы ушли на спецоперацию в 49 лет, уже зрелым мужчиной. Не было сомнений?
Александр Скрипкин: Конечно, нет. Когда отвёз сына в военкомат по повестке, сразу сказал, чтобы и меня забирали тоже. Военком отказывался, ссылаясь на бронь, но я его убедил. Жена до последнего не знала, что мы вместе уезжаем на СВО. Сообщил ей накануне отъезда, когда сидели за столом. Она в слёзы, потом успокоилась, отговаривать не стала, понимала, почему я принял такое решение. Сказала, ей будет легче, если мы там будем вдвоём. Уехали 27 сентября прошлого года, демобилизовался и вернулся в конце октября в этом году.
— В каком подразделении служили?
— Вместе с сыном в роте глубинной военной разведки. Ходили в тыл ВСУ, чтобы узнать, где находится живая сила и техника. Передавали координаты, по ним отрабатывала артиллерия. Были и прямые боестолкновения.
— Разведчики и сейчас работают, как показывают в фильмах о Великой Отечественной войне?
— Верно. Скрытно выдвигались небольшой группой в расположение противника. Передвигались только пешком, преодолевали порой по 13−15 километров. Бывало, на выполнение задачи уходило по две-три недели.
— Многих боевых товарищей потеряли?
— У меня есть флаг военной разведки, на котором расписались все мои бойцы перед тем, как мне демобилизоваться. В День военной разведки, 5 ноября, достал его и посчитал, кого уже нет в живых. Немало.
Для меня как для замкомвзвода было очень важно сохранить своих бойцов. Конечно, в первые дни после прибытия на передовую опыта боевых действий не было. Однажды почти рядом с нами появились танки противника, мы привезли противотанковую управляемую ракету (ПТУР), которую нужно было замаскировать.
Нашли в лесу срубленные ветки. Боец дёрнул за одну, а от неё шла растяжка. Взрывом его серьёзно ранило в ногу. Я находился рядом, тут же оказал парню первую помощь, дотащил до пункта эвакуации. Попросил, чтобы сообщили о его состоянии, когда доставят в госпиталь.
Вскоре он позвонил и сказал, что нога уцелела. Спас пацана, и это для меня как для командира было лучшей наградой. Сына тоже недавно ранило в ногу, после госпиталя он снова на передовой. Переживаю за всех парней, но больше всего за него.
Всё делаешь на автомате
— Сейчас опыта у бойцов больше?
— Конечно, за этот год мы многому научились. Ребята, которых мобилизовали в первую волну, сначала мало что умели, а сейчас стали настоящими бойцами, у которых чётко работает инстинкт самосохранения.
Слышишь свист мины — знаешь, в какую сторону бежать, чтобы укрыться. Причём всё делаешь на автомате, потому что времени на принятие решения несколько секунд.
— У вас были ранения?
— Немного шею зацепило осколком от дрона-камикадзе. Предлагали поехать в госпиталь, но я отказался, посчитал, что это мелочи. Через две недели всё зажило.
— Были встречи, которые запомнились?
— На Рождество, 7 января, ехали в машине и увидели батюшку, который вёл свой приход в церкви села Новоникольское Кременского района Луганской области. Предложили подвезти. Познакомились, отец Максим спросил, откуда мы. Сказали, из села Большая Мурта Красноярского края, мол, всё равно такого не знаешь.
Оказалось, очень хорошо знает. Он писал дипломную работу о ссылке архиепископа Святого Луки (Войно-Ясенецкого), которую он отбывал у нас с 1940 по 1941 год. На прощание батюшка сказал, чтобы мы в любое время приходили в его келью, даже если он на службе. Частенько к нему заглядывали, пили чай, беседовали.
В местной школе познакомился с учителем физкультуры Василием Ивановичем, тут же сказал, что позывной у него будет «Чапаев». Он, чтобы узнать, правда ли я учитель, спросил, как проверить, хорошо ли накачан баскетбольный мяч. Ответил: «Нужно поднять его на вытянутой руке и бросить на пол. Подпрыгнул — значит, накачан хорошо». Так что испытание прошёл.
Мы вместе с ним даже провели соревнования «Весёлые старты» в школе. Отмечу, что дети там рано повзрослели. Мальчишкам по 12−13 лет, а они рассуждают, как взрослые мужики. При этом с огромным желанием ходят в школу, потому что не учились три года.
— Как местное население относилось к российской армии?
— Есть небольшая часть, так называемые «ждуны», но в большинстве своём очень хорошо. Мы делились с жителями излишками продуктов, они приносили нам яйца, молоко. Все устали и ждут мира.
Молча плакала
— Вы были в отпуске?
— Родные и близкие приехали в аэропорт и устроили тёплую встречу с воздушными шарами. У меня много родственников, в нашей многодетной семье шесть братьев и две сестры, у всех дети, внуки.
Но самой незабываемой была встреча с мамой, которая тоже живёт в Таловке. О моём отпуске она не знала. Купил ей, как и всем своим женщинам, цветы, подъехал к дому на машине, она как раз вышла на улицу. Вручил букет, обнялись, поцеловались. Она смотрела на меня и молча плакала…
— Могли вы не возвращаться после отпуска?
— Как бы я остался, если там все мои пацаны и мой сын? Кстати, это он настоял, чтобы я демобилизовался после того, как мне исполнится пятьдесят. Сказал, в семье должно быть мужское плечо, вот и решил старика отправить домой. (Смеётся.).
— Ожидали, что получите национальную премию «Признание-2023» в номинации «Учитель — защитник Отечества»?
— В фонде «Защитники Отечества в Красноярском крае» никто словом не обмолвился, попросили документы заполнить, и всё. Потом скинули на почту билеты и сообщили, что еду в Москву. Это был приятный сюрприз. Награду вручали министр просвещения РФ Сергей Кравцов и заместитель председателя фонда «Защитники Отечества», Герой России Алексей Романов.
Всё упирается в деньги
— Вы работаете учителем физкультуры и ОБЖ двадцать пять лет. Обычно мужчины в образовательном учреждении — явление редкое. Вы исключение?
— Я бы не сказал, мои два брата тоже учителя. На первых порах, конечно, знаний не хватало, окончил Красноярский физкультурный техникум, сейчас учусь на пятом курсе педагогического университета.
— Возможно ли прививать патриотизм школьникам и учить их военной подготовке по примеру советской школы?
— Со следующего года министерство просвещения планирует ввести такой предмет. Понимаю, что он необходим, но считаю, прежде должна быть создана материально-техническая база.
Согласитесь, нельзя объяснить на пальцах детям, как разбирать автомат и стрелять из него. Если в советское время можно было тренироваться в тирах, то сегодня их просто нет, тем более в сельской местности.
Возьмём движение «Юнармия». Форму детям, которые входят в организацию, покупают родители, а комплект зимней одежды, к примеру, стоит порядка 100 тыс. рублей. Сельские семьи это просто не потянут.
— Боевой опыт помогает в проведении уроков? Просят ли ученики рассказать об СВО?
— Безусловно, привожу им простые примеры: хочешь выжить — бери лопату и окапывайся. В каких только условиях мы не были на передовой: в грязи, холоде. Первое время все чихали и кашляли, а потом выработался коллективный иммунитет, болезни ушли. Парни закалились в боях и стали настоящими мужиками, которые не болтают, а, стиснув зубы, идут выполнять поставленную задачу.
На передовой нет бравады, там чувства оголены. Спецоперация закаляет и освобождает от шелухи. Хороший человек там становится лучше, плохой — хуже.
