Галина Филиппова хорошо знает, что значит потерять ребёнка. Во время Всесоюзных соревнований по парусному туризму, проходивших на Обском водохранилище в 2010 году, пропал её трёхлетний сын. «Это было пять с половиной часов ада, но его нашли живым и здоровым», — вспоминает она. И всё-таки не это привело её в поисковый отряд «ЛизаАлерт» она рассказала корреспонленту krsk.aif.ru.
Украл из детского сада
Татьяна Фирсова, krsk.aif.ru: Галина, что случилось с вашим сыном?
Галина Филиппова: После соревнований по парусному туризму, в которых мы с мужем заняли призовое место, готовились к награждению. Я забралась в палатку, чтобы надеть парадную футболку. Вышла, а сына нет. Наш ребёнок не оставался без надзора, был на берегу с папой, дядей и старшей сестрой.
Вызвали полицию, МЧС, поисковых отрядов тогда не было. Проверили все палатки, близлежащие кусты, туристы отправились прочёсывать лес. Оказалось, пока я переодевалась, сын залез в лодку к нашему другу Владимиру. Он его не заметил и отправился на острова, обнаружил, когда причалил.
Тут же отправились обратно, но связи не было. Сообщил о сыне спустя пять с половиной часов, когда связь появилась. Всё это время шли поиски ребёнка.
— Поэтому вы стали волонтёром?
— Не поэтому. В 2014 году я вышла на поиск трёхлетней Вики Вылегжаниной, которую в Томске из детского сада украл маньяк-педофил. Девочка погибла. Какой нормальный человек останется дома, если так страшно пропал трёхлетний ребёнок? Даже если бы не было истории с моим сыном, пошла бы её искать.
После этого осталась в отряде «ЛизаАлерт», который был создан в 2010 году теми, кто искал пропавшую в Орехово-Зуево четырёхлетнюю Лизу Фомкину. Её нашли на девятые сутки погибшей, девочка не дождалась помощи всего несколько часов. Отряд назвали в честь девочки, Алерт — сигнал тревоги.
— Как появился отряд в Красноярске, организатором которого вы стали?
— Я была координатором «ЛизаАлерт» в Томске. Когда в 2017 году переехала в столицу края и узнала, что здесь такого отряда нет, решила, что он нужен. Отправной точкой стал случай с дедушкой, который потерялся в Красноярске. В Иркутске, куда он прилетел к сыну из Томска, у него случился инсульт. После лечения его отправили домой самолётом. Борт делал посадку в Красноярске, где дедушка и вышел.
Начался поиск. По ориентировкам его узнала одна красноярка, купила ему билет на поезд до Томска, была рядом, кормила, пока не посадила в вагон, и на станции Тайга проводники передали его родственникам.
На первое собрание в июле пришли шесть человек, среди них были принимавшие участие в поисках дедушки и девушка, которая его нашла. Через три дня мы отправились в Емельяновский район, где нашли живым пенсионера, потерявшегося в лесу. До окончания сезона обнаружили более 20 человек.
Медлить — значит, хоронить
— В каких городах края есть обученные добровольцы?
— В Норильске, таких за полярным кругом больше нет. Ребята делают потрясающие вещи: ищут и находят людей в тундре, Дудинке. Очень сильное подразделение в Ачинске, также есть в Сосновоборске, Канске и других районах края.
Списочный состав — 150 человек, но на поиски могут выйти одновременно 3 тыс. человек. Считаю, это мало для такого огромного края. Отряды должны быть в каждом городе и районе. Представляете, что может произойти, пока мы восемь часов будем ехать до Шушенского? Если там будет группа, она сразу отправится на поиски.
Мы говорим: «Медлить — значит, хоронить» и «Чужих детей не бывает», — поэтому самая большая ценность в таких случаях — время и люди. Когда совсем сложно выехать в дальний район, в ту же Эвенкию, отправляем карты и алгоритм действий полиции и главе поселения.
Занимаемся развитием картографии, есть группа информационных координаторов и координаторов спецназначения, проверяющая подвалы, школа безопасности, люди, которые выезжают только на ночной патруль.
Сутки, чтобы не погибнуть
— В начале февраля вы разыскивали двух девятилетних мальчишек. Чуть позже ещё одного. Насколько сложными были поиски?
— Это всегда сложно, потому что не знаем, криминальный это случай или нет. По статистике, преступлений, связанных с педофилией, намного меньше, чем других происшествий, когда, например, дети тонут. За прошлый год в крае утонули 54 ребёнка. Ну куда это годится?
Ребёнку в девять лет достаточно ямы от столба, чтобы погибнуть. Ступил на лёд и провалился, или ушёл в лес и замёрз. Если ребёнок стал жертвой преступника, у него есть только три часа, чтобы не пострадать, и сутки, чтобы не погибнуть.
— В 2021 году первоклассника увёл со двора дома уголовник, прятал его в «Доме Ленина» на ул. Марковского в Красноярске. Мальчика волонтёры нашли живым через сутки. То есть, не опоздали?
— Преступник тогда не успел ничего сделать, но у этой истории есть и другая сторона. Уголовник ходил за мальчиком больше недели, и никто из взрослых не обратил на это внимания. Выяснили, посмотрев записи камер видеонаблюдения.
Это проблема доверительного отношения детей к взрослым, их понимания, где свой, а где чужой и незнакомый. Поэтому мы учим детей, с кем можно, а с кем нельзя ходить. Свои — это мама, папа, дедушка, бабушка, тётя Маша. С остальными даже разговаривать нельзя.
Если ребёнка куда-то тащат, он должен кусаться, драться, пинаться, бить окна, кричать: «Я тебя не знаю!». Дети имеют на это право, потому что защищают свою жизнь.
Знаете, какими описывают дети преступников на занятиях? Это мужчина с автоматом, ножом, злыми глазами. Но история знает случаи, когда женщины приводили детей к педофилам и сами развращали и мальчиков, и девочек.
В статистике по педофилии истории с тренерами, соседом, отчимом. Это же были знакомые, поэтому опасаться надо всех.
Назови пароль
— Как ребёнок может узнать, кто свой, кто чужой?
— Придумайте пароль. Если взрослый его не назовёт, ребёнок разворачивается и уходит, сразу звонит родителям. Это самое простое, но очень хорошо работает.
Мы готовы абсолютно бесплатно провести беседы по безопасности для детей и родителей в любой школе, нужно только позвонить по телефону 8−800−700−54−52. Добавлю, что нам не пришлось искать ни одного ребёнка, который прошёл наши мероприятия.
— И всё-таки, почему дети уходят из дома, особенно, маленькие?
— В основном потому, что ими движет страх. Они боятся, что их будут ругать из-за полученной двойки, порванной куртки, учебника. На кого-то действительно сильно кричат за какие-то провинности, а кто-то боится «за компанию». Причём даже те, кого и пальцем никогда не трогали. Родителям стоит задуматься, стоит ли жизнь ребёнка куртки или порванного учебника.
Маленькие дети часто уезжают не туда. Поэтому ни в коем случае нельзя забирать у ребёнка телефон, чтобы он мог позвонить родителям. Если мама услышит, что ребёнок не знает, где находится, она должна сказать: «Прочитай табличку на ближайшем доме, стой там и жди меня». И тут же должна бросить всё, схватить такси и примчаться за своим солнышком.
У каждого своя Лиза
— Какие случаи из вашей практики больше всего запомнились?
— В Томске я была координатором поиска пятилетней девочки. Она собрала свои книжки в чемодан на колёсах и написала родителям записку печатными буквами. С ошибками, но смысл был следующий: «Мама и папа, мир слишком хорош, ушла его смотреть». Мы быстро нашли эту милейшую барышню. (Улыбается.).
Искала девочку, которую в одном из регионов украл и увёз педофил. Подняли шум в СМИ, расклеили ориентировки преступника. Полицейские «гнали» его в течение полутора суток, отслеживая по видеокамерам. Он боялся остановиться и не тронул девочку, она осталась жива и не пострадала.
Знаете, у поисковиков есть присказка, что у каждого есть своя Лиза. У меня тоже. Два ребёнка — Ася и Валера, и дедушка Григорий Степанович, которых я нашла погибшими. Поэтому лично мне важно понять: не успели, не смогли или не успели бы в принципе. Как это случилось с дедушкой, которого мы искали пять дней, а он погиб от сердечного приступа.
А когда в рации звучит: «Найден, жив!» — это всегда чудо, радость и восторг. Если слышишь: «Требуется эвакуация. Успели и донесли», — понимаешь, что человеку и его семье дали шанс жить дальше.
